НЕЛЮБИМЫЙ ЗЯТЬ. Геннадий Шляпников

03.09.2019

- Подсудимый, встаньте, - сказал председатель суда. - Вы обвиняетесь в убийстве своей тёщи Кобелевой Пелагеи Матвеевны. В ходе следствия вы признались, что с намерением убить тёщу трижды ударили её топором по голове. Признаёте вы себя виновным?

Измождённый подсудимый Деменьшин вздрогнул и проглотил слюну.

- Нет, - сказал он.

- Но Кобелеву убили вы?

- Да.

 - Значит, признаёте себя виновным?

- Нет.

Председатель суда обладал ангельским терпением.

- Послушайте, Деменьшин, - сказал он. - Установлено, что однажды вы уже пытались отравить тёщу, подсыпав ей в кофе крысиный яд. Это правда?

- Да.

- Из этого следует, что вы уже давно посягали на её жизнь. Вы меня понимаете?

Подсудимый посопел, посопел и недоумённо пожал плечами.

- Это всё из-за того дома, в котором она жила и который хотела продать. Хотя я ей и говорил: «Мамаша, не продавайте дом, он рядом с нашим домом. Подрастают внуки, и дом понадобится им».

- Погодите, - прервал его председатель суда. - Чей же был этот дом, её или ваш?

- Ну, её, - вяло произнёс подсудимый. - А на что ей дом? Я ей говорил: «Мамаша, оставьте дом внукам». А она заладила своё: «Вот продам дом и уеду к своей второй дочери в Астрахань. А ты тут оставайся, голодранец, пьяница».

- Поэтому вы и хотели её отравить?

- Ну да.

- За то, что она вас оскорбила?

- Нет, за дом. Она сказала, что продаст и уедет к другой дочери.

- Однако послушайте, - воскликнул председатель. -Это ведь был её дом! Почему же ей было его не продать?

Подсудимый укоризненно посмотрел на председателя.

- Да ведь мой-то дом рядом с домом тёщи стоит. Я и просил её не продавать свой дом с тем расчётом, чтоб потом стало одно хозяйство. А она знай своё: «Какое мне дело до твоих планов, дом я всё равно продам Ивану Костареву».

- Значит, между вами были нелады? - допытывался председатель.

- Ну да, - угрюмо согласился Деменьшин. - «Пока, - говорит, - ещё жива, дом надо продать, а деньги отдам другой дочери. Пусть себе «Жигули» купит».

- Подсудимый! - вмешался прокурор. - Нас интересует не дом, а человеческая жизнь. Почему вы убили свою тёщу?

- Из-за дома.

- Это не ответ.

- Дом она хотела продать...

- Расскажите подробнее об убийстве.

- Ну... - неуверенно начал подсудимый. - Дело было в субботу. Гляжу - опять она толкует с этим Иваном... Костаревым. «Мамаша, - говорю, - не вздумайте продавать дом». А она в ответ: «Тебя не спрошу, алкаш несчастный!» Ну, думаю, ждать больше нечего. Пошёл я колоть дрова...

- Вот этим топором?

- Да.

- Продолжайте.

- Вечером говорю жене: «Забирай-ка детей да иди к тётке». Она ревёт. «Не реви, - говорю, - я с ней ещё потолкую...» Прихожу в сарай, чтобы дрова колоть, а тёща за мной, и говорит: «Это мой топор, давай его сюда, голодранец». И стала отнимать у меня топор. Тут моё терпение лопнуло, психанул я окончательно и рубанул её.

- За что же?

- Ну, за этот дом.

- А почему вы её ударили три раза?

Подсудимый пожал плечами.

- Да уж так пришлось... Наш брат всё делает наверняка.

- А потом что?

- А потом я пошёл спать.

- И заснули?

- Нет. Всё думал, как будет хорошо, если два дома будут объединены в одно хозяйство.

- А совесть вас не беспокоила?

- Нет, меня беспокоило, что дома наши и огороды вразнобой. Я ей говорил: «Мамаша, Господь вас прости, разве это хозяйство. Огороды и дома просятся в одно хозяйство. Надо же это понимать. И иметь сочувствие».

- А у вас самого было сочувствие к старому человеку? - повысил голос председатель суда.

- Да ведь она хотела продать дом Ивану, - пробормотал подсудимый.

- Значит, вы её убили из корысти?

- Вот уж неправда! - взволнованно возразил Деменьшин. - Единственно из-за дома, который она хотела продать.

- Признаёте вы себя виновным?

- Нет.

- А убийство тёщи, по-вашему, не преступление?

- Так я ж и говорю, что всё это из-за этого дома проклятого произошло! - воскликнул подсудимый, чуть не плача. - Разве это убийство? Это понять надо. Тут дело семейное, чужого человека я бы пальцем не тронул... Я никогда в жизни ничего не крал... Никого не обидел... Хоть кого спросите в нашей деревне. В Абрамове все меня знают... А меня забрали, как жулика... - простонал подсудимый, задыхаясь от обиды.

- Не как вора, а как убийцу, - хмуро поправил его председатель суда. - На следствии вы признались и говорили, что убили свою тёщу на почве ссоры и неприязненных отношений. А в суде сегодня говорите, что убили её из-за дома, то есть из корыстных побуждений. Тогда речь идёт о квалифицированном убийстве. А это значит, что вам вменили менее тяжкую статью, чем положено. А знаете ли вы, что за убийство при отягчающих обстоятельствах предусматривается исключительная мера наказания - смертная казнь?

 Деменьшин шмыгнул носом и вновь засопел.

Прокурор в порядке реплики отпустил:

- Сам на себя наговаривает. Достаточно ему и этой статьи.

Судебное следствие продолжалось. Были выслушаны показания свидетелей. Жена подсудимого, признанная следствием по делу в качестве законного представителя потерпевшей, в судебное заседание не явилась.

Выступили в судебных прениях прокурор и защитник, и председатель суда объявил перерыв до утра следующего дня. Осталось только выслушать последнее слово подсудимого.

Состав суда удалился в свой кабинет. Председатель суда задумчиво посмотрел в окно.

 - Скучный судебный процесс, - проворчал один из заседателей-мужчин. - Прокурор не усердствовал, да и защитник не слишком распространялся... Дело ясное, какие уж тут разговоры!

- Да, конечно, - поддакнул другой заседатель.

Председатель суда запыхтел:

- Да, легко сказать, что «дело ясное». Послушайте, коллеги. Этот человек считает себя таким же невиновным, как вы или я. У меня такое ощущение, что нам предстоит судить мясника за то, что он зарезал корову, или крота за то, что он роет норы. Во время заседания, да и сейчас мне всё приходит в голову, что не наше это дело, не нашей подсудности, - вздохнул он и снял судебную мантию. -Надо немного отдохнуть от этого. Вот вам по уголовному кодексу, почитайте комментарий, а завтра обменяемся мнениям... после последнего слова подсудимого.