НУЖЕН ЛИ ЮРИДИЧЕСКИЙ БРАК? Геннадий Шляпников

03.09.2019

На приём к председателю суда пришла взволнованная и встревоженная женщина.

- Муж умер, не оставив завещания, - начала она разговор. - А мне сказали, что я - не наследница. Но как же так? Прожили с ним около десяти лет. Правда, мы с ним не в юридическом браке: всё собирались, да так и не собрались. За это время построили гараж, купили автомашину. А теперь я никто?

- Дети у вас есть? - спрашивает судья.

- Совместных нет, есть дети от первых браков, - отвечает посетительница.

Её голубые глаза вопросительно смотрят на меня. Пришлось разочаровать эту уже немолодую женщину: наследницей по закону её считать нельзя. А вот потребовать по суду компенсацию за свой труд и денежные затраты на строительство гаража и приобретение автомашины она может.

Когда женщина с нескрываемым неудовольствием на лице покидала кабинет, говоря при этом: «Какие дурацкие у нас законы», - я подумал: «Едва ли эта симпатичная женщина пойдёт на конфликт с законной женой умершего и её детьми. Слишком непросто всё это...»

Вспоминается одно судебное дело, которым приходилось мне когда-то заниматься. Тогда оно вызвало большие страсти и эмоции, но теперь-то уже можно о нём рассказывать спокойно и откровенно. И всё же фамилии и имена я изменю.

 Случилось это лет двадцать пять тому назад, когда руководитель одного из предприятий Арамили, назовем её Мариной Владимировной, познакомилась с офицером войсковой части, дислоцирующейся недалеко от города, Александром Петровичем. И вскоре они стали жить вместе, одной семьёй, в дни его недельных дежурств по войсковой части, хотя у Александра Петровича в Екатеринбурге была законная жена. Так прожили они три года, считая, что союз любви и взаимного уважения между ними крепок и без юридических формальностей. Но после того, как Марина Владимировна родила, офицер оставил её, считая, что ребёнок не его, поскольку ранее она встречалась и с другими мужчинами.

Так в суде появилось гражданское дело об установлении отцовства и взыскании алиментов. Теперь каждая сторона обстоятельства дела толковала по-своему. Истица расценивала отношения с Александром Петровичем как семейные.

- Мы жили как муж и жена. Вели общее хозяйство. Я стирала и готовила ему. Он приносил продукты. Жил и спал у меня неделями, когда приходилось ему дежурить по войсковой части.

- Всё это неправда, - возражал он, - у нас было длительное знакомство. Приходил к ней ночевать как любовник, поскольку она жила недалеко от войсковой части и мне это было удобно. Я приносил с собой лишь бутылку вина и закуску. Родившегося ребёнка своим не считаю, поскольку со своей законной женой детей не имею, потому что вообще не способен к зачатию ребёнка.

При таком заявлении ответчика суду пришлось назначить и провести судебно-медицинскую экспертизу, которая пришла к утвердительному выводу. Суд несколько раз откладывал дело, вызывал дополнительных свидетелей. Судья задавал порой непредвиденные и непонятные сторонам и свидетелям вопросы, имевшие юридическое значение для правильного разрешения дела.

В конечном итоге ответчик был признан отцом родившегося ребёнка и с него были взысканы алименты. Областной суд отклонил жалобу ответчика и оставил решение в силе. Оставляя решение районного суда без изменения, облсуд указал, что судом установлен факт совместного проживания сторон, что ответчик открыто и ясно признавал себя отцом при рождении ребёнка перед соседями по лестничной площадке. Ну и ещё одним и, пожалуй, главным доказательством стала записка, которую ответчик передал истице с тортом в родильное отделение больницы, где поздравлял её с рождением сына, добавляя при этом, что ребёнок походит на него. И, наверное, не столько материальные расчёты, сколько неопределенность личных отношений толкнули Александра Петровича к попытке оспорить отцовство.

За двадцать восемь лет работы в суде мне всякое случалось видеть. Некоторые женщины в подтверждение отцовства приносили в суд любовные письма, до того пылкие, что казалось, бумага пышет жаром. Не раз демонстрировали детей и фотографии: «Ну посмотрите, он совсем как папа...» А одна молодая особа просила допросить всех солдат роты, а их около сотни, которые могли подтвердить в суде, что она действительно спала с ответчиком - солдатом этой роты, и что первые дни после рождения ребёнка он признавал своё отцовство...

Конечно, все мы учимся на ошибках. Самые тяжёлые из них, пожалуй, семейные. Поэтому, если хочешь быть счастливым, не пренебрегай законом, чтобы не было драмы и печали у женщины, которая осталась одна с ребёнком на руках. Бесспорно, она вызывает сочувствие, но эмоциональные порывы не имеют под собой правовой основы.

Многие считают, что нет никакой разницы в том, как закон регулирует имущественные отношения в фактической семье и зарегистрированном браке. Такое заблуждение нередко тоже оборачивается горькими обидами.

Подобное пришлось испытать на собственном опыте моему соседу, который прожил со своей женой тридцать лет. Без регистрации. Внешне у них выглядело всё как в обычной семье: вместе жили, вели общее хозяйство, совместно покупали домашние вещи, приобрели автомашину, построили гараж, дачу. Сосед полагал, что регистрация брака ничего не изменит в их отношениях. В любом случае, рассуждал он, половина нажитого имущества принадлежит мне. Но он глубоко ошибался!

Его сожительница внезапно умерла. После похорон падчерица попросила у него некоторые вещи, взамен материнского имущества, которое остаётся в доме. «Ещё чего захотела! Наживать не наживала, а руки тянет...» - и он грубо отказал ей. Молодая женщина вспылила и тотчас же обратилась к нотариусу. Сосед встретил приход нотариуса спокойно, полагая, что все вещи, которыми они пользовались вместе с умершей, останутся ему. «А как же иначе, ведь мы их наживали вместе!» - возмущался он.

В опись попали личные носильные вещи и украшения умершей, гарнитур «жилая комната», ковры, хрусталь, автомобиль.

Пётр Иванович, так звали соседа, решил защищаться сам и направил в суд заявление о выделении ему половины описанного имущества, своей, как он считал, супружеской доли. Падчерица и её бабушка, мать умершей, предъявили встречный иск о выплате им компенсации за долю умершей в строениях - гараже и садовом домике, а также автомобиле, записанных на имя Петра Ивановича. И началась судебная тяжба.

Напрасно суд пытался склонить стороны к мировому соглашению. И не только потому, что плохой мир лучше доброй ссоры, но главным образом потому, что спорили люди, близкие друг другу.

Если бы они знали действующий закон, они решили бы свой имущественный конфликт куда лучше, чем суд. Но страсти и эмоции брали верх. Каждый считал себя правым. Особенно усердствовал Пётр Иванович, уверенный в том, что закон на его стороне. Но увы! Это не так. Только в судебном заседании мой сосед постиг некоторые юридические тонкости. Он узнал, что, хотя у сожителей, как и у супругов, общая собственность на совместно нажитое имущество, но доли определяются в зависимости от денежных и трудовых затрат каждого и поэтому могут быть далеко не одинаковыми.

Петру Ивановичу пришлось доказывать размер этих затрат по каждой спорной вещи. А это, согласитесь, не просто. Особенно спустя многие годы. Поиски свидетелей и документов тоже не всегда были успешными. И по решению суда он получил немногим более трети той суммы, на которую претендовал: золотые украшения, сервизы, хрусталь, ковры и автомашина перешли к её дочери и бабушке.

Недовольным ушёл из суда Пётр Иванович, считая несправедливым решение суда. И винил в этом всех, только не себя. Поэтому обжаловал решение и побывал в областном суде, где ему разъяснили ещё раз, что его претензии на личные вещи и украшения сожительницы и на половину домашнего имущества необоснованны, так как он не является ни наследником по закону, ни супругом её. Поэтому решение районного суда было оставлено без изменения. Закон не обязывает живущих без регистрации идти в ЗАГС. Это - личное дело каждого. Но в случае спора регистрация брака - решающий критерий.

Геннадий ШЛЯПНИКОВ